Со временем, кроме пропаганды у меня появился опыт и отношение к революциям несколько изменилось. Вместе с гражданами моей страны мы наблюдали революционный развал СССР и европейских государств.
За последние годы видели цветные революции и Арабскую весну. Результатом революции почти всегда становилась гражданская война, смутное время, когда страна делилась на области, управляемые разными вооружеными группировками. Сейчас с болью смотрим на события в братской Украине.
Эта революция, пожалуй, самая эмоциональная по восприятию – происходит в русскоязычном пространстве при обилии средств массовой коммуникации и информационных войнах. Более того, часть знакомых хочет перенести этот революционный опыт в Россию.
Что же такого привлекательного в Майдане? Читая отзывы, побывавших там людей, отметил следующие моменты
– людям нравится быть частью большого проекта,
– нравится четкая граница и видимые итоги борьбы (мы стоим и нас не прогонят),
– цель «против чего-то» очень понятна (к сожалению при этом малоконструктивна и каждая альтернативное решение имеет свои минусы),
– нравится саморганизация, взаимная поддержка и неформальный контакт с окружением, без чего такого рода мероприятия невозможны,
– компания из активных и энергичных людей,
– части нравится ощущение опасности.
Все это трудно получить при недостке доверия к лидерам. По сути это потребность в ощущении себя частью большой неформальной группы, имеющей большое влияние. Такая групповая психодинамика в огромном масштабе (тысячи и десятки тысяч людей).
Это на одной чаше весов. На другой чаше весов – экономические последствия. Масса людей вместо того, чтобы работать и создавать ценности стоит на площади, занимается созданием дублирующих систем жизнеобеспечения. И это не самое страшное.
В какой-то момент происходит переход от мирного протеста к военным действиям. Группы людей берут в руки сначала камни, потом бутылки с зажигательной смесью и автоматы. Проливается первая кровь и люди возвращаются к своим животным корням, переходя в состояние войны и отрицания цивилизациии.
Что же меняется? Повышается приоритет краткосрочного планирования и значимости локальных целей (либо убьешь ты, либо тебя и другого будущего нет), приоритет выживанию – остановка инвестиций и поддержки существующих систем. Существенное снижение договороспособности сторон – трудно договариваться с людьми, убившими близких людей.
Появляются банды, которые под шумок революционной активности начинают присваивать себе имущество сначала представителей прежней власти, а потом переходят к массовому грабежу. И это все подрывает основы экономического взаимодействия – принципа свободного обмена и ненасилия.
А дальше? Часть экономически активного населения, не приемлющего насилия уезжает в другие страны, объекты инфраструктуры рушатся, призводственные цепочки разрываются.
В итоге получаем плохо для всех и поколение, выучившее этот урок дальше учится договариваться без применения насилия. Некоторые страны застревают в этой разрухе надолго.
Возвращась к битвам в информационном пространстве видно противостояние душевных людей, которые видят в революции психологичекие плюсы и прагматиков, которые смотрят на экономические последствия. При этом опрос, который просил сторонников революции назвать свои конструктивные цели, показал что реально довольно немногие имеют позитивное и конструктивное намеренье (быть против плохого проще, чем за хорошее).
И риторика «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем …» не выдерживает испытания практикой – на смене старому аппарату насилья приходит новый и, зачастую, более жестокий. Именно поэтому надо договариваться. Лучше до революций и без крови.
Для новой власти в Киеве и регионах это будет первым серьезным испытанием – на каких условиях они смогут договоиться с народом и соседями?